О том, что студенты, в основном, поступают за деньги в Самаркандский медицинский институт, известно всем. Цифры колеблются от 4 до 5 тысяч зеленью за одно поступление. Механизм продвижения абитуриентов проработан четко. Посмотрите, какие запредельные баллы получили в этом году абитуриенты, зачисленные в вузы Узбекистана. Это говорит о том, что администрации вузов, полностью адаптировались к нынешним условиям приема в учебные заведения. Идет сплошное надувательство. Как можно опоганить прекрасную идею президента о создании стройной системы обучения в стране, мы видим воочию. Жаль, что сам президент этого не видит. Приняли в этом году в Самаркандский мединститут свыше 300 человек. В деньгах это $1 500 000.
В этом году здесь открылся факультет стоматологии. Профессия зубного врача – мечта многих. В известном анекдоте Вартан говорит папе: «Я стану офтальмологом». Тот спрашивает, почему? Сын отвечает – у людей два глаза, и они будут чаще обращаться ко мне. Отец дает ему правильный совет: лучше становись стоматологом – у людей 32 зуба, ох, сколько раз они будут приходить к тебе. Так вот, поступление на этот факультет обходится в $15000, а приняли 45 человек.
В вузе, кроме первого, учатся еще студенты 7 курса. Всего студентов 2 500. По инициативе руководства вуза недавно им принудительно продали компакт-диски, куда скопированы учебники медицинских вузов России. Две стипендии студентов задержали. Обошлось это студентам от 100 до 150 тысяч сумов. В итоге – 325 миллионов.
А теперь – арифметика. Один компакт-диск стоит 400-800 сумов. Копирование – 300 сумов. Ушло 1000 сумов. Вам выдали по 15-20 дисков. Ушло на них 15-20 тысяч сумов. Таким образом, 80-100 тысяч осталось непонятно, у кого. И еще одна интересная деталь: одна книга имеет 70-100 мегабайт информации. Компакт-диск вмещает 700 мегабайт. Как видите, от 7 до 10 книг можно записать на один диск. Вам выдали 20 дисков, в каждом по одной книге, а все это можно было «затолкать» в 2 – 3 диска. А если заархивировать (т.е. сделать сокращенную запись, используя специальные программы), то вообще достаточно двух дисков. Это все обошлось бы студентам в 3 тысячи сумов.
В данной ситуации, кроме экономических, возникает еще ряд проблем – этических и педагогических. Обратимся к педагогическим.
А) Книги, скопированные на компакт-дисках, все на русском языке. Наши студенты – выпускники не российских школ, а узбекских. Они учились даже не на кириллице, а на латинице. Смогут ли они понять эти учебники? Как смотрят на это в министерствах здравоохранения и высшего и среднего специального образования?
Б) И еще вопрос. Студенты медицинских вузов Узбекистана учатся по программе подготовки врачей общего профиля (бакалавриат, магистратура). А российские учебники рассчитаны на советское медицинское образование. Мы возвращаемся назад?
В) Следующий вопрос. У всех ли студентов имеются персональные компьютеры? Где они будут читать эти компакт-диски? В Интернет-кафе?
А этические проблемы? Их несколько, но на два момента мы бы хотели обратить внимание. Как известно, издание любой книги, будь то учебник, монография или художественное произведение – дело автора. Последующие переиздания или же издание их в других странах, копирование и размножение должно производиться с его согласия. Это указано в Законе об авторских правах. (Соглашение о соблюдение авторских прав подписано между Узбекистаном и Россией). Если же копировать и размножать самостоятельно – это пиратская копия, за которую виновник должен платить громадный штраф – утроенную сумму стоимости произведения. На всех книгах издательской группы «ГЭОТАР-Медиа» на второй странице титульного листа напечатано (приведем в оригинале): Права на данное издание принадлежат издательской группе «ГЭОТАР-Медиа». Воспроизведение и распространение, в каком бы то ни было виде, части или целого издания не могут быть осуществлены без письменного разрешения правообладателя…
Далее. Известно, что студенты летом проходят практику в лечебных учреждениях. Осенью по приезду в родной институт они сдают экзамены. Но многие проходят практику в родных местах. А там все знакомые – практика проходит так себе. А экзамены – это строго. Ну что ж, хочешь получить хорошую оценку, а знаний не хватает – тогда пусть плачет кошелек. Со всех студентов было собрано по 15 тысяч сумов.
Есть 7-й курс и госэкзамены. Председателем экзаменационной комиссии является какой-нибудь ученый из Ташкента или же из любого другого вуза. Но эти товарищи часто не хотят приезжать, отрываться от своих дел. Они просят ректоров не очень тревожить их, мол, мы подпишем все ваши бумаги. Но ректора это не тревожит. Всем студентам уже розданы готовые ответы. Они ответят так, что у председателя комиссии глаза на лоб полезут.
Раньше студенты приходили на кафедры, организовывались консультации, были дежурства преподавателей, разъясняли сложные вопросы и так далее. Студенты заново все повторяли, корпели над учебниками, не давали проходу учителям своими вопросами. Сейчас этого нет. Если ты имеешь готовый ответ, ты пошлешь подальше и консультации и консультанта. Но читатель, наверное, понял – просто ответы администрация института выпускникам не выдаст. Со всех было собрано по 30 тысяч сумов. Пока вся группа, потом поток и весь курс не соберут деньги – им ответы не давали. Выпускников было 360 человек.
Теперь черед магистров и клинических ординаторов. Хочешь на бюджет – выкладывай 1500 баксов. 300 магистров поступило. Из них 30% – на бюджет, то есть 90 человек. Касаясь магистров, мы не можем не отметить одну особенность. Каким будет молодой ученый и преподаватель, который за деньги (не за знания) поступил в магистратуру?
Для того чтобы это прекратить, Министерству высшего и среднего специального образования необходимо создать комиссию, которая смогла бы пройти сквозь сито показухи и тенета красноречивой, обволакивающей лжи. Она должна быть глазастой, не в пример комиссии под руководством заместителя министра Атаханова Ш.Э., который в упор не рассмотрел одну простую вещь. На жалобу о том, что в администрации засилье сотрудников одной кафедры, т.е. кафедры ректора, он сказал, что знает лишь одного сотрудника – проректора по учебной работе, доцента. Ш. Юсупова. В то время еще работали 4 заместителя декана, декан по магистратуре доц. Юлдашев Б.Р., председатель студенческого профкома и председатель молодежного движения «Камолот». Итого 9 человек, не считая помощника ректора и его самого.
По средам и субботам в вузе поголовные проверки кафедр. Ректор не жалеет кличек и для своих выдвиженцев. Предоставляя слово декану по магистратуре доц. Юлдашеву на Ученом совете, он сказал буквально следующее: «Это амбарная крыса. Я бы давно его выгнал с этой должности, но он так ведет документацию, что ни одна комиссия не смогла найти у него недостатков и не сделала ни одного замечания».
На отчете проректора по лечебной работе был приведен слайд, сколько операций сделано профессорами института. Оказывается, ректор сделал 550 операций в год. Больше, чем любой профессор-хирург. А теперь проследите за мыслью: в году 365 дней. Уберем выходные (48), понедельники (48- ректорат), дни коллегии министерств здравоохранения и образования (24), отпуск (24 дня), праздники – 11 дней. Остается 210 дней. Получается, ректор делает свыше 2 операций в день. Ну, это же чушь, которую видно невооруженным глазом.
А когда он руководит Центром детской хирургии, кафедрой, институтом? Ясное дело, что руководство кафедрой и Центром лишь на бумаге. Он не прочитал ни одной лекции, не принял ни одного промежуточного и конечного экзаменов. А как он делает операции, известно всем – у него такое зрение, что он не может спуститься по лестнице без посторонней помощи. На одну пустяковую операцию, которую обычный хирург делает за 20 минут, у него уходит не менее 2 часов. Нам кажется, даже крокодилы плачут по судьбам прооперированных им пациентов.
Еще. В Самаркандском медицинском институте проведен капитальный ремонт. Все, что можно было покрыть, покрыто мрамором. Везде, где можно, – по хрустальной люстре. Отремонтировано все – центральный офис, 3 корпуса, общежитие и т.д. Однако учебный процесс в институте не обеспечен. По химии не хватает реактивов, по микробиологии красителей, чтобы окрашивать микробов и высматривать их по микроскопу, по патологоанатомической физиологии – крыс, лягушек, кроликов для опытов. Не хватает слайдоскопов. Наиболее хороши сейчас электронные проекторы. Каждый из них стоит достаточно дорого, где 1,5-2 млн. сумов. Электронный проектор – мечта любого заведующего кафедрой. Но надежды профессуры остались надеждами. Зато ремонт продолжается. Воздвигнуто крыльцо для морфологического корпуса, Церетели отдыхает. Крыльцо внушительное, о 4 гранитных колоннах. Стоимость его приблизительно 80 млн. сумов. Стоимость проектора 1,5 млн. сумов.
Когда же наверху, сквозь позолоченную и «охрусталенную» мишуру, разглядят обычную показуху?
Мухтар Тураев.
Равшан Хайдаров.
P.S. Если вы, независимые издания, не будете публиковать статьи о таком беспределе, , то никто и никогда не обратит на это внимания и не будет заниматься этим вопросом, потому как, всем, кому надо, затыкают рот взятками. Страдают то простые студенты и педагоги, у которых ни связей, ни денег. Более того, в Самарканде настолько загубили образовательный процесс, что готовят уже не врачей, а «глупых убийц», так как знаний они не получают, а работать пойдут, устроившись за деньги. Отсюда больная нация и большая смертность. В начале девяностых годов был такой анекдот. Вартана спрашивают: что такое братоубийственная война? На секунду задумавшись, тот ответил: это, когда узбек начнет лечить узбека. Сложившаяся система получения высшего медицинского образования в Самарканде вплотную подвела нацию к этой малоприятной перспективе.