Система законотворчества, сложившаяся в Узбекистане, в которой депутаты парламента выполняют функции демократических декораций, нередко приводит к принятию законов, абсурдность и даже глупость коих видна невооруженным глазом. Сегодня мы предоставляем слово юристу, проанализировавшему печальные последствия для законопослушного гражданина только одной поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, внесенной парламентариями. После чего читателю станет понятно, чем конкретно думают депутаты…
До сентября 2008 года пункт 1 статьи 211 Уголовного процессуального кодекса Республики Узбекистан был изложен в следующей редакции: «В приговоре, а также определении или постановлении о прекращении уголовного дела вопрос о вещественных доказательствах решается с соблюдением следующих правил:
орудия преступления, принадлежащие подозреваемому, обвиняемому, подсудимому подлежат конфискации и передаются в соответствующие учреждения или уничтожаются».
Но Законом от 10.09.2008 г. N ЗРУ-176 этот пункт статьи 211 УПК был изменен и изложен в следующей редакции: «В приговоре, а также определении или постановлении о прекращении уголовного дела вопрос о вещественных доказательствах решается с соблюдением следующих правил:
орудия преступления подлежат конфискации и передаются в соответствующие учреждения или уничтожаются независимо от их принадлежности».
Вопрос всем здравомыслящим людям, какая редакция пункта 1 статьи 211 УПК логичная и справедливая?
Для того, чтобы облегчить решение поставленной задачи постараюсь раскрыть смысл словосочетания «орудие преступления».
В Уголовно-процессуальном кодексе смысл этого понятия не уточняется, то есть, в кодексе нет нормы, которая бы четко определяла, какие именно предметы следует относить к «орудиям преступления».
Возможно это потому, что само понятие этого словосочетания очень уж простое. То есть, любому человеку понятно, что орудием преступления следует понимать предметы, которые использовались или же подготовлены к использованию для совершения преступления.
Например: для совершения умышленного убийства орудием преступления являются огнестрельные оружия, ножи, яды, удавки и другие предметы, с использованием которых совершено или же подготавливалось совершение умышленного убийства.
Другой пример: преступная банда совершает разбойное нападение с проникновением в жилище и для вскрытия двери используют знаменитую «фомку», а для создания реальной угрозы жизни хозяев дома угрожают им огнестрельным оружием – пистолетом или обрезом. Под угрозой применения огнестрельного оружия, погасив желание потерпевших к сопротивлению, они, захватив денежные средства и драгоценности потерпевших, скрываются с места преступления на принадлежащей одному из членов банды автомашине.
Орудием преступления в данном случае считаются: «фомка», огнестрельное оружие и автомашина, на которой преступники скрылись с места преступления вместе с награбленным.
Орудия преступления по обоим примерам, безусловно, подлежат конфискации и уничтожению согласно нормам как действующего пункта 1 ст.211 УПК РУз, так и предыдущей редакции.
В таком случае, в чем же проблема, то есть, для чего нужно было принимать новую редакцию пункта 1 ст.211 УПК РУз?
Отличие в содержании новой редакции указанного пункта заключается в том, что в предыдущей редакции конфискации и уничтожению подлежали только те орудия преступления, которые принадлежали подозреваемому, обвиняемому и подсудимому, а в новой редакции этой участи подлежат предметы, признанные орудием преступления, независимо от их принадлежности.
Таким образом, получается следующая абсурдная, нелогичная и несправедливая ситуация.
Представим себе, что с целью совершения аналогичного разбойного нападения, вашу легковую автомашину, припаркованную перед подъездом вашего дома, угнали преступники и, доехав на ней до дома потерпевших, совершили разбойное нападение. После чего на вашей автомашине скрылись с места преступления.
Преступники использовали вашу автомашину в качестве орудия преступления? Да, без вашего ведома и согласия, но все-таки использовали. Значит, в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 211 УПК РУз (в редакции Закона от 10.09.2008 г. N ЗРУ-176), несмотря на то, что эта автомашина принадлежит вам, она подлежит безусловной конфискации в пользу государства.
Каким образом вы можете защитить своё нарушенное гражданское право собственности?
Следователь, расследовавший уголовное дело, конечно же, признает вас по делу гражданским истцом и потерпевшим (по факту угона), о чем вынесет постановление. В суде вы будете участвовать в качестве потерпевшего и гражданского истца и будете требовать от суда вернуть вам вашу личную собственность. Но суд, с точным соблюдением пункта 1 ст.211 УПК РУз, при вынесении приговора определит автомашину к конфискации в доход государства в качестве орудия преступления, и несомненно разъяснит вам право обращения в суд гражданского судопроизводства с иском о взыскании стоимости вашей личной собственности с подсудимых.
После этого, вы, следуя разъяснениям суда, за свои личные сбережения наймете адвоката, который подаст в суд по гражданским делам исковое заявление о взыскании с подсудимых стоимости вашей конфискованной автомашины. В течение месяца суд вынесет решение в вашу пользу и еще через месяц оно вступит в законную силу и будет обращено к исполнению (если представители подсудимых не обжалуют это решение).
Исполнительный лист будет направлен в места лишения свободы, где осужденные отбывают наказание. При реальной стоимости вашей автомашины в 20 млн. сумов, вы в течение нескольких лет, возможно, будете ежемесячно получать из мест лишения свободы осужденных примерно от 10 000 до 15 000 сумов в качестве взыскания стоимости нанесенного вам материального ущерба.
Таким образом, даже при стабильном ежемесячном получении от осужденного по 15 000 сумов, весь нанесенный вам ущерб в размере 20 млн. вы сможете получить в течение 1333 месяцев, что составит всего 111 лет. Даже если Вы окажетесь долгожителем, то не факт, что столько проживут осужденные.
В соответствии с частью 2 ст.117 Гражданского Кодекса «Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается с его смертью».
Вот теперь с учетом вышеизложенных обстоятельств и мутных перспектив каждый читатель может ответить на ранее поставленный вопрос – которая из указанных редакций пункта 1 статьи 211 УПК правильная, логичная и справедливая?
При этом прошу обратить внимание на ст.18 УПК РУз, которая определяет, что:
«Все государственные органы и должностные лица, ответственные за производство по уголовному делу, обязаны охранять права и свободы граждан, участвующих в уголовном процессе».
Разве действующая редакция пункта 1 статьи 211 УПК не создаёт условия для нарушения со стороны государственных правоохранительных органов и судов охраняемых прав граждан на собственность?!
В чем виноваты добропорядочные граждане независимого Узбекистана, без воли и без ведома которых преступные элементы использовали их собственность в качестве орудия преступления?!
Почему вопреки установленным статьей 3 Уголовного Кодекса принципам законности, справедливости и виновной ответственности, эти добропорядочные граждане должны нести имущественную ответственность по преступлениям, к которым они не имеют никакой причастности?!
Все эти вопросы я хочу обратить к депутатам Олий Мажлиса Республики Узбекистан, принявшим Закон от 10.09.2008 года N ЗРУ-176.
Прошу Вас поверить, после внесения этих изменений, суды Узбекистана в течение прошедших двух лет уже «наломали дров», то есть вынесли множество приговоров, где в качестве орудия преступления конфисковали у непричастных к преступлениям добропорядочных граждан кучу добра, нажитого честным трудом. Причем, ЗАКОННО!
Но, мне кажется, нет, я убеждён, что законы должны служить народу, они должны защищать его интересы, а не создавать условия для нарушения его конституционных прав!
Очень надеюсь, что депутаты Олий Мажлиса прочитают эти заметки и задумаются о том, что же они все-таки натворили.
Если они последуют народной поговорке «Лучше поздно, чем никогда», то еще имеют шанс ликвидировать собственную глупость.
Обычный юрист